Я чего-то загрустил о том времени, когда саммит АТЭС… закончится. Ведь, несмотря на перекосы и злоупотребления, кормил он не только строителей, подрядчиков, заказчиков и поставщиков. Благодарность ему могут смело и искренне выражать и журналисты, и представители несистемной оппозиции, и даже бабушки на лавочках. И все за одно и то же – за пищу для ума, темы для разговоров, информационные поводы для сюжетов. Чем будет заниматься вся вышеперечисленная публика после того, как саммит завершится, просто думать не хочется. Зато сегодня – раздолье! И главное, что источник вдохновения не иссякает, подбрасывая все новые и новые примеры того, как все же весело и непредсказуемо у нас живется.

Последним поводом (по времени, но не по порядковому номеру) позубоскалить над неистребимой российской привычкой делать все через…(в общем, некачественно) стало появление на улицах города дорожных указателей, где привычные названия проспектов и улиц продублированы на английском языке.Что и говорить, начинание нужное и своевременное. Ведь понаехавшим туристам ориентироваться в городе нашенском будет проще, если, помимо коротких и емких надписей на русском (числом букв, равных количеству в слове «мир»), направлять их в прогулках по городу будут и другие – на более привычном английском. Вот только и здесь устроители отчего-то не стали следовать правилам, а пошли, как повелось на всех этапах подготовки саммита, своим путем. Вероятно, по чисто «мАсковской» привычке предположив, что ребята в косоворотках и кокошниках (что, по мнению столичных штучек, пасут тучные стада за Уралом) английского все равно не знают. А иностранцы и так поймут. Кстати, почему географию Владивостока поручили описывать москвичам (в частности ООО «СК-Регион») без привлечения местных специалистов, еще одна загадка АТЭС-2012.

Но случилось то, чего наши западные друзья никак не ожидали, – и здесь нашлись люди, учившие язык Бернса, Джойса и Диккенса не только в средней школе. А оттого и обнаружившие, скажем деликатно, нестыковки написанного с грамматикой и орфографией современного английского. Легкое недоумение последних, выраженное в комментариях на новостных сайтах, очень быстро переросло в откровенное интернет-глумление над «уличными художниками».

Разумеется, я как законопослушный гражданин (верящий в справедливость всех стремительно принимаемых Думой законов) осуждаю подобные насмешки над представителями структуры, организовавшей этот балаган… простите – это шоу… простите – эту установку табличек. Ведь не могут же совершенно неподготовленные для такой деятельности люди выиграть всероссийский конкурс, заключить государственный контракт с МВД России и… так оплошать! И не уговаривайте, не поверю!

Да они и сами говорят, что и так известно, – все сделано по ГОСТу. Или кто-то хочет его поменять в угоду непонятным требованиям непонятного иностранного (уже крамола!) языка?! Робкие возражения по поводу того, что ГОСТ по оформлению и установке – это не то же самое, что правила лингвистики, в учет не принимаются – в России на все свои резоны. Видимо, благодаря им и появляются в русском городе названия, не понятные ни российской диаспоре, ни иностранным гостям: Voyennoye highway (кто не понял, «Военное шоссе»), Churkin Cape (Мыс Чуркина) и Theatre of a name of M. Gorkogo (театр имени М. Горького). Чудится мне, что даже те, кто знает на ненавистном «инглише» лишь «вот сайз» и «вот прайс», сомневаются в правильности написанного. Что уж говорить о носителях языка или изучавших его не только по англо-китайскому разговорнику?! Вот о ком нужно думать… Впрочем, разумнее было бы подумать о них раньше, когда эти таблички еще не стали очередным позорищем, а представляли собой листы жести, банки со светоотражающей краской и поленницы труб. Почти уверен, что даже за одну тысячную от того, что на эти «указатели» было потрачено, любой учитель английского языка перевел бы название местных «стрит» и «авеню». Причем так, чтобы горожанам не было мучительно больно за безграмотность тех… кто здесь не живет. А скорее всего, даже и не был-то никогда…

Очень хочется надеяться, что новые «правила» нового же языка не станут нормой. Как-то страшновато становится от того, что может случиться. Это же как зазвучат знакомые с детства песни? «Пройду по apricotов’ой, сверну на grapes’овую и на shadow’ой улице я постою в ghost’и…» Вот где ужас!

Во Владивостоке снова снимают кино. На этот раз короткометражное. Судя по трейлеру фильма «Не повезло» – делают на совесть, с легким криминальным сюжетом и азартом. Актеры, конечно, недотягивают до заявленной истории, но есть подозрения, что в полном варианте авторские находки скрасят некоторые недостатки картины.

Вообще, кино во Владивостоке снимают редко, и у каждой картины, как и у автора, своя история. Кто-то, только заявив о себе, считает, что с ходу перерос местный уровень и поглядывает в сторону столицы, кто-то, взяв деньги взаймы, уже несколько лет монтирует готовый материал, каждый раз добиваясь неутешительных результатов, кто-то, заново оценив свои возможности, переснимает практически готовое кино в совершенно новом качестве. Несмотря на кажущееся обилие историй, кинематограф приморской столицы держится только на энтузиазме отдельных личностей. Обещанная киностудия на острове Русский так и осталась только в мечтах. Найти профессиональную съемочную группу и хороших актеров в городе достаточно сложно. На вопрос, что делать, каждый ответит по-своему. Но сейчас путь решения задачи один – нужно снимать.

Эра YouTube, навороченных сотовых телефонов, моды на непрофессионализм (научиться снимать кино под руководством признанных мэтров в России можно всего лишь в нескольких городах) открыла возможности даже для тех авторов, которые затерялись в глубинке. Таким образом некоторую известность за пределами региона получили создатели вампирского хоррора «Проект «Панацея», на которых обратили внимание в Америке. Пускай картина еще находится в стадии продакшен, но пример показателен – автор может напрямую взаимодействовать со своим зрителем. Пока мейджоры распределяют государственные средства на социально важное кино, голодные и злые авторы из глубинки активно осваивают просторы интернет-пространства.

В похожей ситуации оказываются и создатели фильма «Не повезло». Они уже начали распространение контента через социальные сети по своим знакомым, некоторые из которых уже давно покинули родные пенаты и перебрались на запад России или за рубеж. Через них ссылки на кино перекинутся дальше, а там уже короткометражка заживет своей жизнью. Повезет – соберет множество просмотров, не повезет – сгинет в пучине похожего контента. В лучшем случае на фильм может обратить внимание человек, связанный с кинопроизводством, и тогда таланту откроется дорога в светлое будущее.

Здесь, конечно, можно усмотреть некоторую иронию: попробуй выискать настоящего автора среди разноголосого хора кликов и ссылок. Но перед глазами владивостокцев есть хороший пример в лице Павла Руминова, начинавшего снимать клипы «Мумий Тролля» в конце 1990-х, а потом выбравшегося на просторы российского кинополя. Сегодняшние Руминовы, пожалуй, оказываются даже в несколько более выгодном положении, чем тогдашние. Помимо вышеупомянутых причин, есть еще одна. Находясь вне кинопроцесса, современные авторы, желая снимать свое кино, избавлены от насущного вопроса: сколько денег может собрать твое творение. Благодаря этому можно парить на крыльях творческой свободы – бедным, но счастливым. Это позволяет реализовывать все намеченные планы, помня, что недостаток финансов должен не сковывать фантазию, а, наоборот, ее раскрепощать. Главное – научиться обходиться минимальными средствами и искать свою публику в Интернете.

Сегодня можно вспомнить десяток таких примеров, если, конечно, вычеркнуть чрезмерные амбиции тех «художников», которые начинают играть в величие задолго до того, как оно придет. А в большинстве случаев его и вовсе не случается.

Чтобы обменять права из-за истечения срока их действия, нужно пройти медкомиссию. И вот я – не бывавший у врачей лет, наверное, десять, покупавший в аптеках только два товара, второй из которых – активированный уголь на праздники, не знающий, где лежит мой собственный медицинский полис, если он вообще у меня есть, – отправился «по-честному» проходить комиссию. С непривычки волнуясь, как будто иду в суд или на экзамен.

Комиссия оказалось делом нестрашным.

Здоровенный хирург, борец с Маресьевыми, проверил у меня наличие ног и отпустил.

Офтальмолог успокоила: в своих очках я вижу даже слишком хорошо. Но снимать их все же не посоветовала.

Невролог сразу спросила: «Срочную служили? Нет? А по какой болезни?..» – она проглотила слово «откосили». Узнав, что ни по какой – военная кафедра, сборы, присвоение звания лейтенанта с увольнением в запас, – молча поставила печать.

Следующий – кардиолог. Кардиограмма оказалась нормальной, но меня смутило заключение про таинственный «синусовый ритм». Пришлось потом лезть в Интернет, чтобы убедиться, что синусовый ритм, а не какой-нибудь косинусовый или, чего доброго, тангенсовый – это как раз нормальный ритм сердца. И правда, с чего бы он у меня был ненормальным.

По новым правилам, оказывается, нужен еще анализ крови. Сунулся было с направлением (все серьезно!) к «кровавому» врачу, но та спросила лишь: «Жалоб на сахар нет? Ну, идите тогда, не брать же кровь у вас…»

Еще теперь требуют флюорографию. То есть пешеходы пусть себе ходят туберкулезными и заражают всех подряд в переполненных автобусах, а вот у водителя, который чаще всего ездит один, легкие должны быть в порядке. Горячее сердце, холодная голова, чистые руки…

Сделав флюорографию, поехал в псих- и наркодиспансер. В наркодиспансере мне продали (иначе не скажешь) справку о том, что я не наркоман и не алкоголик. В ней говорится, что «в ходе медицинского обследования наркологических заболеваний не выявлено», но на самом деле они просто посмотрели, не значусь ли я в их базе данных. Та же самая процедура – у «психов». Здесь очередь оказалась больше, чем у «наркоманов», и еще зачем-то понадобился мой лежавший до того без дела военный билет с указанным в нем размером противогаза.

В принципе, этими данными ведомства могли бы в наш электронный век обмениваться и без моего участия, но тогда упадут их доходы, так что не будем осуждать. Здравоохранение – это ведь не нефтедобыча и не банковское дело.

Терапевт со скучающим видом посмотрела на меня и заключила: «А вы не похожи на Василия. Вот на Олега или Игоря – другое дело». Но подпись поставила. Требуемую справку я получил – потратив всего-то полтора дня и чуть больше двух тысяч рублей. И любой бы получил.

…Жаль только, что адекватность водителя никакой комиссией не проверишь. Она от состояния здоровья не зависит. Вернее, если и есть зависимость, то обратная: чем водитель здоровее, тем агрессивнее.

Мне кажется, медкомиссия для водителя – такая же профанация, как техосмотр для автомобиля. Понятно, что психов и наркоманов нельзя пускать за руль, но такие данные ГИБДД могла бы получать из соответствующих медучреждений автоматически. К тому же думать, что у нас за рулем исключительно здоровые, не приходится – достаточно оглядеться в ежедневной пробке. Но это даже и неважно, потому что из-за состояния здоровья происходит ничтожный процент аварий. Равно как ничтожный процент аварий случается из-за техсостояния транспорта. Именно поэтому, помнится, Медведев и предлагал техосмотр вообще отменить; правда, предлагать-то предлагал, да так и не отменил. Главные причины аварий – невнимательность, легкомысленность, самоуверенность, наглость вполне здоровых водителей на вполне исправных машинах. Сопряженные с гололедом, туманом, дождем, повышенной солнечной активностью. А какой там в крови у водителя сахар или в порядке ли у него легкие – к безопасности на дороге это ровно никакого отношения не имеет.

Если же посмотреть, сколько на дороге неадекватов, которым права (а значит, и медсправки) преспокойно выдают, то задумаешься: а может, ну их, эти справки? Может, оставить медосмотр для профессионалов, сутками сидящих за рулями автобусов и большегрузов, а обычных автомобилистов проверять лишь на наличие видящих глаз, слышащих ушей, сгибающихся ног и мыслящей головы? 

Инициатива по повышению потолка допустимой скорости для автомобилей в России представляется крайне интересной в связи как минимум с двумя обстоятельствами.

Во-первых, это редчайшая в наше завертикаленное время идея, направленная не на ужесточение чего бы то ни было, а, напротив, на послабление; не запрещающая, а разрешающая.

Во-вторых, исходит она не от неких окопавшихся в Госдуме или правительстве либералов и тем более не от так называемой общественности, а от самого российского МВД – организации строгой и по определению «полицейской», которой, казалось бы, логичнее выступать с запретительными идеями (что министерство обычно и делает).

МВД, напомним, предложило увеличить допустимую скорость на автомагистралях с нынешних 110 до 130 км/ч. Автомагистрали – это не все дороги, а только самые лучшие, снабженные соответствующим знаком и считающиеся более безопасными по сравнению с обычными; нечто вроде знаменитых немецких автобанов. Поэтому на российских магистралях уже сегодня можно разгоняться не до 90, как на рядовых загородных трассах даже отменного (бывает и такое) качества, а до 110.

Инициатива выглядит непривычно здравой. В самом деле, современный автомобиль по своим динамическим характеристикам и параметрам активной/пассивной безопасности давно превзошел те допотопные машины, при которых в нашей стране разрабатывались привычные нормы: 60 км/ч в городе, 90 – за городом. Слава богу, и дороги (не везде, но все же…) постепенно начинают походить на цивилизованные: снабжаются высокими отбойниками вдоль разделительных линий, исключающими самые страшные – лобовые – столкновения, шумозащитными экранами и т. д.

Сразу оговорюсь: я не поклонник стритрейсинга и, безусловно, на первое место ставлю безопасность человека в машине и вне ее, а не скорость; но дело в том, что жизнь не стоит на месте. Сама эта жизнь давно внесла свои хотя и неписаные, но веские коррективы. И в городах, если трафик и дорога позволяют, никто уже не соблюдает положенные 60, и тем более за городом – смешные 90; поэтому тот, кто утверждает, что соблюдает ПДД всегда, лукавит. Но действующие нормы, как водится, консервативны: они по определению отстают от реальности и в сторону большей свободы меняются крайне тяжело (вот в сторону большей несвободы – это запросто).

Удивительно прогрессивное предложение МВД, как и положено, заставило недоверчивую общественность заподозрить подвох. Вице-президент Движения автомобилистов России Леонид Ольшанский назвал эту инициативу «дымовой завесой». Мол, под прикрытием либерализации то же самое МВД совместно с Госдумой замыслили очередное наступление на конституционные права автомобилистов: от введения миллионных штрафов за нарушения ПДД и пожизненного лишения прав чуть ли не «за просто так» до переэкзаменовки при обмене водительского удостоверения (сейчас автомобилист пока еще сдает экзамен один раз в жизни – при первичном получении прав). И тогда, при настолько закрученных колесных гайках, гонять со 130-километровой скоростью очень скоро станет некому (что, кстати, решит и проблему пробок, раз уж по-иному не выходит). Да и новые средства контроля той же скорости, уже применяемые на наших дорогах, напоминают кошмарные предвидения Оруэлла.

Не факт, впрочем, что скоростной потолок вообще поднимут. Не сильно удивлюсь, если вместо этого его, напротив, опустят (высказывались и такие предложения – например, снизить внутригородскую скорость до 50 км/ч, тем более что перманентные пробки все равно не позволяют толком разогнаться). Другая версия – 130-километровый лимит введут, но только на платных дорогах…

Пока можно расслабиться. Приморью, скорее всего, легальная 130-километровая езда в любом случае не светит (или не грозит): ни одной автомагистрали в крае нет. И не факт, что они когда-либо появятся, учитывая сверхосторожную политику местных властей в этой области. В итоге даже на действительно прекрасных (если не принимать во внимание парочку осыпей) дорогах и мостах, построенных во Владивостоке и его пригородах к саммиту АТЭС, скорость ограничена чаще всего даже не 90-, а 60-километровой отметкой.

Ошибается тот, кто думает, что гараж – место для хранения машины. Или, скажем, для ремонта этой самой машины, если в гараже к тому же есть яма.

Ошибается и тот, кто думает, что гараж – место для хранения разного хлама, который выбросить еще жалко, а дома хранить уже противно (в гараже этот хлам лежит в среднем три-пять лет, после чего все равно оказывается на помойке). Действительно полезных вещей в гараже, как правило, немного: кое-какой инструмент, может быть – лодочный мотор или палатки-спальники.

Гараж – понятие прежде всего культурное (поэтому совершенно логично, что Рязанов снял фильм «Гараж», а в Москве открылся одноименный центр современной культуры). Гаражи, пришедшие в нашу речь из французского, – это своего рода русские пабы, мужские клубы, отличающиеся от разного рода модных заведений своей принципиальной негламурностью и демократичностью. Здесь нет дресс-кода и фейсконтроля – а если и есть, то с обратным знаком: смокингов тут не поймут и не оценят.

Но и мужской клуб – определение тоже отнюдь не исчерпывающее. В гаражах варят самогон и хранят картошку. В гаражах любят, в гаражах страдают. Иногда даже умирают. Вот только, кажется, не рождаются… Одним словом, гараж в России – больше, чем гараж.

Во Владивостоке гаражи бывают нескольких видов. Основных – два: капитальные и дальзаводские. Капитальные – понятно: это каменные гаражные колонии, оккупировавшие склон какой-нибудь сопки и протянувшиеся в несколько лент и ярусов. Под дальзаводскими понимаются гаражи металлические, легкие, мобильные. Они заняли у нас примерно ту же нишу, что когда-то «ракушки» в Москве, но при этом были вместительнее (типичные дискуссии начала 1990-х: «Влезет ли «сафарь» с высокой крышей в дальзаводской гараж?»). Дальзаводские гаражи обычно втыкались самовольно и поэтому вскоре покрывались грозными надписями: «Убрать до…» Не знаю, действительно ли их делают (делали) только на почившем (а сейчас возрождаемом из пепла) Дальзаводе, но вполне возможно, что именно там их и изобрели; хотя, помнится, еще в фильме «Берегись автомобиля» Деточкин-Смоктуновский угонял «Волгу» из вполне себе дальзаводского гаража.

…Что гаражи: были времена, когда оставшийся без госзаказа Дальзавод даже выпускал пельмени «Дальзаводские», вместо того чтобы ремонтировать флот.

Встречаются, наконец, гибридные варианты – целые семейства тех же металлических дальзаводских гаражей, напоминающие гроздья мидий.

Около десяти лет я держал машину на стоянке, как собаку на улице. И вот стал ГАРАЖанином. Бывший хозяин моего гаража уехал, естественно, в Москву, оставив после себя мятую заднюю дверь от квадратного «Прадо», гильзы от охотничьих патронов и памятку о том, как менять турбину. Дверь я выбросил, а «тойотовский» шильдик оставил на память. В детстве мы собирали такие, отколупывая их прямо от машин…

Теперь я имею удовольствие наблюдать за гаражными нравами. В теплое время года по выходным у гаражей готовят шашлык. Одни загорают, другие наводят порядок в гараже или что-то пилят-сверлят-шлифуют. В соседнем гараже постоянно ремонтируют мокики, и там трутся подростки, которым эти мокики достаются на тест-драйв.

В одном из гаражей обитает молодежь. Они выкатывают на улицу старую дизельную «Корону» (больше она никуда, по-моему, не ездит) и отрываются на всю катушку – с музыкой и дикими воплями. В другом гараже собираются седовласые мужики. Они беседуют негромко и основательно, у них есть столик и даже холодильник, а к водке у них обязательно домашняя закуска вроде соленых помидоров или сала. Вся эта гаражная культура – из прошлого, когда было слово «автолюбитель» и машина значила больше, чем теперь.

Новых гаражных кооперативов в городе не строят. Это, наверное, правильно: заГАРАЖивание города – не есть хорошо. Теперь строят или надземные парковки, или катакомбные подземные боксы под новыми зданиями. Но это подполье – уже не те гаражи, куда приходили пообщаться и решить жизненные вопросы. Не скажу, что гаражи украшают город, – скорее наоборот (хотя стихийные стоянки, опоясывающие многоквартирные дома так, что ни пройти, ни проехать, – еще хуже). Но в старинной гаражной эстетике есть что-то ностальгически-родное. Она по-прежнему жива, хотя и постепенно превращается в рудимент старого мира.

Будет ВКАД построена или нет, но она уже состоялась – как мифологема, как идея, как мечта. Призрак Владивостокской кольцевой дороги, выкликанный из архитектурного небытия мэром Игорем Пушкаревым, стал одним из мифов новейшего Владивостока. Наряду с мостами, в которые до сих пор не вполне верится, или одиозной Fresh Plaz’ой с многочисленными метастазами, или перемороженными, как минтай, долгостроями – отелями Hyatt. Для жизнестойкости этого мифа уже не важно, обретет ли блистательный призрак ВКАД асфальтовое тело или так и останется виртуальным.

Возможно, о ВКАД будут писать дипломы студенты, обучающиеся по специальности «public relations». В мэрскую кампанию 2008 года главным предвыборным обещанием «человека Кремля» (так позиционировался кандидат Пушкарев) был лозунг о 50 детсадах. Очередь в садики с тех пор уменьшилась, но все же выполненным обещание назвать трудно. Как бы то ни было, к кампании 2013 года у Пушкарева появился новый лозунг – ВКАД. За эти четыре буквы тогда, говорят, подписались 100 тысяч владивостокцев; на выборах за автора идеи почему-то было отдано вдвое меньше голосов. Остальные, видимо, стояли в пробках, с которыми и должна справиться ВКАД…

Но к черту скепсис. Человеку и городу нужна мечта. Столетняя Большая Мечта владивостокцев – мост на Чуркин – нежданно-негаданно сбылась к саммиту АТЭС. Новой мечтой стала ВКАД. Она способна утолить столичные амбиции Владивостока ничуть не хуже, чем метро (которое, кстати, планировали строить еще в 1980-е) или запущенный недавно аэроэкспресс до Кневичей. Появятся фонетически знакомые термины – «Завкадье», «завкадыши» и т. п.

Сотканная из морских туманов идея ВКАД постепенно обретает все более наглядные очертания. Стройку предполагается разбить на пять участков, причем каждый может не только строиться, но и эксплуатироваться независимо от остальных. 20-километровая трасса пройдет от Седанки через Чапаева до автовокзала, затем через район мыса Кунгасный на Эгершельд – с последующим выходом на острова Елены и Русский. Только тогда дорожная петля затянется, что позволит говорить о полноценной кольцевой дороге. Фуры из торгового порта (который, кстати, намерен наращивать объемы работы, что неизбежно отразится на трафике) смогут отправляться прямиком на Русский, на трассу Патрокл – Седанка, не перегружая тромбозный центр. Значит, нужны еще два моста – на Елену и через Канал. Есть мысль проложить центральный участок ВКАД прямо по морю – по эстакаде вдоль Спортивной набережной или даже в подводном тоннеле, чтобы вид не портить.

Все это замечательно, неясно другое – где взять деньги. Дорога оценивается почти в 50 млрд рублей, а опыт тех же Hyatt’ов показывает, что начальная смета может распухнуть в разы. Вот и вице-мэр Владивостока «по дорогам» Леонид Вильчинский признал: «Не умаляя значения объектов, построенных к саммиту АТЭС, могу сказать: ВКАД будет значительно сложнее».

Городские власти пока надеются на федеральный (главным образом) бюджет и дают понять, что президентский полпред Трутнев проект уже поддержал. Правда, если пройти по ссылкам до первоисточника, то увидим, что Трутнев высказался предельно осторожно: «Как идея мне предложение понравилось… Но проекты, требующие серьезных денежных расходов государства, когда речь идет о десятках миллиардов рублей… нельзя рассматривать на уровне идей». Да и то сказать: после саммита надеяться на второй вал федеральной манны как-то наивно. Есть на Дальнем Востоке и другие города.

Второй вариант, который тоже обсуждается в мэрии, – частный инвестор, может быть даже иностранный. Тогда ВКАД будет платной. Ведь инвестиции – на то и инвестиции, а не спонсорские пожертвования, что должны принести прибыль.

Для нас как рядовых горожан, конечно, предпочтительнее «московский вариант», потому что в этом случае ВКАД обещают сделать бесплатной.

…Неудивительно, что появилась конспирологическая версия, согласно которой майское присвоение звания почетного гражданина Владивостока вице-премьеру Игорю Шувалову якобы преследовало простую цель: повлиять на Шувалова, чтобы он выбил нам в Москве деньги на ВКАД. С одной стороны, торговля регалиями – вещь некрасивая, как и слишком явный «прогиб» перед начальством. Но после присвоения того же титула Борису Грызлову (непонятно за какие заслуги) звание почетного владивостокца все равно настолько дискредитировано, что стыдиться уже нечего. Вот и пусть Шувалов строит. 

«Мы победили! А в чем?» Небольшой пост и ответ на него в одной из социальных сетей (а точнее даже в тематическом чате) на тему победы в голосовании за право строительства во Владивостоке сноуборд-парка.

Голосование, проходившее на протяжении двух недель, буквально взбудоражило приморский сегмент Интернета, обитающего в сетях Facebook, «Одноклассники» и «ВКонтакте» (именно с аккаунтов этих платформ можно было проголосовать за свой город бесконечное число раз). Две недели агитаций по всем фронтам в виде бесконечных призывов поддержать приморскую столицу и множества промороликов (один раз я и сам не удержался, ткнув виртуальную кнопку «За») вылились в то, что Владивосток в итоге занял девятое место среди 13 городов-счастливчиков. 26 населенных пунктов оказались в пролете. Сноуборд-компания, устроившая весь сыр-бор и пообещавшая построить парки в 13 городах-победителях, похоже, продумала свою пиар-акцию до конца: мало того что виртуальные хомячки бесновались до изнеможения, продуцируя бесконечные ссылки и «лайки», так под конец мероприятия местные СМИ «вдруг» раскопали информацию о том, что вся акция лишь обманка. Оказалось, что головной офис компании, запустившей интернет-акцию и находящейся за границей, был не в курсе всего происходящего, поспешив отказаться от нее и пообещав провести расследование. Впрочем, на итог голосования это не повлияло. А через некоторое время появилась новая информация, в которой старший менеджмент компании признал мероприятие легитимным. Цель достигнута, можно открывать виртуальное шампанское. Меньшинство (особенно учитывая современные методы голосования) снова решило за большинство.

Однако здесь главный вопрос, какое это меньшинство. Один из возможных кандидатов на звание почетного гражданина Владивостока в 2012 году – заслуженный художник РФ Сергей Черкасов – в одном из интервью признался, что в случае получения привилегии по возможности бы отказался от нее. «Для меня идеалом является личность Владимира Арсеньева. По сравнению с ним я сделал не так много для города. Если человек действительно заслуживает почетного звания, то должен быть награжден, если недотягивает по определенным критериям, то лучше пропустить год и подождать до следующего», – таковы его слова. Слова настоящего горожанина, представителя творческой элиты, чьи достижения довольно эфемерны для поколения соцсетей. Впрочем, если окинуть взглядом остальной список почетных граждан, то можно обнаружить если не отцов-основателей, то тех, кому Владивосток обязан своим современным обликом. Конечно, речь не идет о проектировщиках и строителях уродливых торговых центров и гранитных парков. Эти люди воплощали в жизнь «большой Владивосток», покоряли северные моря, создавали то, что сейчас является, выражаясь современным языком, брендами города, благодаря которым о нем знают далеко за пределами России.

Коллективный разум Интернета создать нечто похожее не в состоянии, но что-то изменить все равно желает. Пусть даже и в виде неожиданно свалившейся халявы, благодаря которой город, по их мнению, станет гораздо привлекательнее для туристов и горожан. Коллективному разуму невдомек, что многим почетным гражданам, как и тем, кто не обитает в Интернете, может быть безразлична возня с голосованием, как, собственно, и сам сноуборд-парк. Им, возможно, нужны нормальные детские площадки и ледовые арены, чьи крыши не проваливаются от неожиданно повалившего снега. Кто знает… Их вряд ли кто-то спросит. Наше же меньшинство, которое состоит сплошь из представителей мыслящего пространства (журналисты, пиарщики, менеджеры), только и делает, что постоянно голосует в Интернете, обмениваясь ссылками. Интересно, а кто в это время работает на предприятии? И если работает, то как у них находится время на обдумывание и решение таких сложных вопросов, как изменение облика города? Сталкиваясь по роду службы с представителями различных профессий, я все чаще и чаще слышу от них такой немаловажный тезис о том, что «каждым делом должен заниматься профессионал». Пусть строители строят, политики принимают решения с учетом мнения граждан, а журналисты пишут. Если все будет наоборот, то это бардак. А его сегодня и так слишком много.

Владивосток снова прославился. Еще недавно о нем говорили в Москве, Санкт-Петербурге и даже на Украине. К сожалению, этот случай не вызывает гордости. Девочки-подростки отмутузили «на камеру» школьницу, которая имела неосторожность оскорбить одну из нападавших. Благодаря соцсетям и тщеславию «героинь» видео быстро стало достоянием общественности и вызвало приступ народного гнева, который крайне благодатно разлился по местным СМИ.

На радио, телевидении и в Интернете эксперты и обыватели обсуждали увиденное вдоль и поперек, высказывая полярные мнения по проблеме – от жесткого наказания до спуска истории на тормозах. Свои пять копеек вставили преподаватели потерпевшей, полиция и даже уполномоченный по правам человека, отделавшийся стандартно-дежурной фразой про воспитательный процесс в школе и уроки морали учащимся. Деталька мелкая, но очень наглядная, как ключик, который может открыть этот непростой ларчик.

Для практически всех высказывающихся поступок девушек был чем-то из разряда экстраординарного. Разумеется, все вспоминали о своем подростковом возрасте, о жестокости и насилии во дворах, сходясь во мнении о том, что раньше все было иначе. Мол, дрались, но без перегибов. При этом процесс эскалации насилия за последнее время обсуждающими был как-то упущен. Поэтому и резануло общественности слух приключившееся. Заудивлялись. Начали предлагать дежурные советы, забыв, что, несмотря на влияние медийности на формирование квазиреальности, пыльные рекомендации из прошлого не трансформируют настоящее.

Выяснилось другое. Все эксперты, высказывающиеся по теме, дружно оказались вне ее, обнажив полное незнание жизни подростков и нежелание в ней разбираться. Впрочем, ханжество спустилось к нам «сверху», достаточно вспомнить нашумевшую историю с отказом Министерства культуры РФ выдать прокатное удостоверение сербскому фильму «Клип». В картине Майи Милош в неприглядном виде показывались серые будни подростков, чьими развлечениями стали пьянки, дебош, промискуитет, зафиксированные на камеру мобильного телефона. Чиновники поморщились и ленту запретили, отрицая наличие проблемы в России. Более того, по их мнению, «Клип» мог развратить высокодуховный российский народ. И вот реальность повторила целлулоид – у нас тоже процветает подростковое насилие и желание продвигать его в массы. Тем временем эксперты начали дружно вторить чиновникам, притворно удивляясь, вспоминая о семейных ценностях или призывая ответить на насилие насилием. Я не оправдываю девчонок, которые, если называть вещи своими именами, напали на одну из своих, как шакалы. Девушки – всего лишь частица зеркального отражения того общества, которое теперь пытается их «вылечить». Не получится, о проблеме посудачат и забудут до следующего случая, чтобы потом снова заговорить об эскалации насилия.

Не спорю, некоторые из высказывающихся в СМИ говорили дельные вещи, и, положа руку на сердце, нужно отметить, что не перевелись еще на свете люди, которые стараются менять ситуацию к лучшему. Но пока мнение общественности, которое призывает линчевать провинившихся или заболтать проблему пустыми словами, превалирует, все останется не прежних местах. Хотите отвлечь молодежь от бездумного шатания по подворотням – оборудуйте для ребят спортзалы, стадионы, сделайте более доступным культурный досуг. Тогда у многих не останется времени на Интернет и его «тлетворное влияние». Всегда нужна альтернатива, поскольку одними запретами, наказаниями, а тем более равнодушием ничего не добьешься. А пока не можете этого сделать, не пеняйте на зеркало. Оно хотя и кривое, но реальность отражает неплохо.